Услуги и товары

Единственное, чего боится 84-летний крановщик — пенсия

Павел Киринский работает на автокране уже очень давно и не собирается останавливаться. Onliner.by рассказал историю этого удивительного человека.

 

Павел Киринский ни разу в жизни не сидел в теплом офисе и понятия не имеет, для чего нужны комментарии в интернете. Он работает на автокране и утверждает, что может руками поменять колесо своего МАЗа. Этому человеку 84 года, и единственное, чего он боится, — это пенсия. Не так боялся в 11 лет идти с поломанной противотанковой миной на немецкий поезд. Не паниковал, когда получил осколок в лицо. Не разбирается, в каких местах надо нынче страдать и делать скорбное лицо. На фоне этого человека наши тепличные невзгоды как-то вообще не смотрятся.

 

 

В школе нам все уши прожужжали рассказами про пионеров-героев. И не то чтобы безрезультатно — некоторое время мы мечтали взорвать каких-нибудь врагов и себя последней гранатой. Пропагандисты потрудились нормально. Потом немного отпустило, истории эти стали восприниматься именно как легенды из параллельной вселенной. Но что-то же явно было…

 

 

Мы сидим в кабине канареечного МАЗа как цари. Снаружи ветер и международная напряженность, но пока мы внутри, нам ничто не угрожает. Строительная организация, в которой испокон веку трудится Киринский, строит в деревне под Петриковом «объект». Заказ частный, объект уже красивый, кран еще красивее — переливается на солнце.

 

 

У Павла Киринского в трудовой книжке 60 лет значится одно место — «Мозырьсельстрой». Богатств пока не заработал. Зато есть квартира в райцентре, куча грамот и «Жигули» от Брежнева.

 

— Я с детства как начал работать, так с тех пор и не останавливался, — такая вот у Киринского сложилась привычка. Кто-то привык петь в ванной, кто-то — ногти грызть, а он — работать. Необычно.

 

 

— У меня 14 братьев и сестер родилось, из них 8 умерло, — без видимых эмоций сообщает хозяин крана. — Тогда с этим просто было: кто выжил — тот выжил.

 

Зато уж он-то получился чрезвычайно живуч. В детстве был низкий и очень широкий, коренастый. А вместо способности бояться там, где надо бы бояться, природа насыпала любопытства. Помнит конец тридцатых, школу-семилетку в Козенках, в которой успел отучиться четыре класса, потом как-то резко — сразу аэропланы, стреляющие по крышам. Когда началась война, Павлу Киринскому было 11 лет.

 

 

— Смотрим: летят самолеты, штук шесть, с двойными крыльями такие, как кукурузники, — что-то он помнит, что-то, возможно, дорисовала детская фантазия. — Мы любуемся. Закружились они над военным городком, что у деревни располагался. Там кавалерийская часть стояла. Не бомбили, просто летали по кругу и из пулеметов стреляли. Нет, никто из нас не прятался, не разбегался: интересно же. Мы-то в деревне, а городок — как от нас до леса вон того. Было слышно, как оно по крышам ляпает.

 

Киринский не научился придавать голосу трагические и героические интонации, как требуется в рассказах про войну. Получается как-то неторжественно.

 

Отец и старший брат сразу ушли на войну. Деревенским комсомольцам кто-то подсказал рыть в откосах ямы, чтобы было где прятаться, когда немцы придут. Почему именно ямы, так никто и не понял. Накопать накопали, но никто в результате туда не лазил. Скрывались по-другому.

 

— Первые прибыли не немцы, а чехи. Поездом приехали вместе с техникой: там же железная дорога. Сразу заселились в военный городок, откуда наши ушли. Первое время мы их боялись, а потом свыклись: вроде люди как люди. Ходили себе по Козенкам, меняли сигареты на яйца. Потом мы стали бегать в военный городок — так еще и давали нам что-нибудь.

 

 

Чехов сменили немцы. Эти вели себя иначе.

 

— То кабана заберут у кого, то корову, — глазами 11-летнего пионера различия в оккупантах были видны вполне отчетливо. — Но в одном из домов поселился какой-то не то генерал, не то комендант. И люди стали ходить к нему жаловаться. Он, как ни странно, садился в машину, ехал, отнимал эту корову. Но так только первое время было, потом немцы озверели. По домам ходили, все искали кого-то. Видел, как женщину нашу, козенскую, убили. Посадили на забор…

 

Ночью по домам ходили другие гости.

 

— У нас-то из деревни особо и некому было в партизаны идти: все взрослые на фронте, только пацаны остались. Но мы в лесу и не нужны были. Тем, которые ночью приходили, надо было знать, что мы видели, в каком доме есть чужие, кто кем у немцев работает и так далее. Иногда передать что-то надо было… К нам домой пришел капитан, уже не помню фамилию, но после войны я видел его. Сказал, мол, есть задание, пойдешь ты и Ваня Сузько… Мать? А что мать? Поплачет и все.

 

 

Вообще-то, рассказ про этот эпизод оставляет кучу вопросов. Но рассчитывать на иные подробности теперь сложно: слишком мало лет было тогда участникам событий, слишком много времени прошло. И совсем не осталось свидетелей.

 

Судя по описанию Киринского, им выдали противотанковую мину без штатного взрывателя. Чтобы как-то сработала, взрослые приделали детонатор с огнепроводным шнуром. Велели в этот день гнать коров к деревне Матрунки: была информация, что пойдет поезд с техникой. Мину тащил в мешке Иван Сузько, который, по воспоминаниям Киринского, был на год или два старше. Ваня разгреб гравий, засунул эту «сковороду» под рельс.

 

— Капитан тот объяснил Сузько, как с этой миной обращаться, я ее не особо касался. А моей задачей было сидеть в кустах метрах в сорока (теперь-то там лес) и поджечь шнур. И так мы попали, что сразу этот поезд показался. Я хорошо помню, что перед паровозом был пустой открытый вагон. В нем никого не было, не так, как в кино показывают. Ваня махнул рукой, я подпалил, — впервые заметно, что невозмутимый крановщик волнуется.

 

— Нет, тогда-то я был совершенно спокоен, руки не тряслись. Но я не думал, что этот шнур так быстро горит. Как рвануло! Я оглох почти. Ни дыма, ни пыли особой не было, только воздух будто потемнел. Вот тогда в кустах до меня дошло, как бывает страшно. Не до геройства стало. Вагон передний с рельсов свалился, повис на сцепке. Ни стрельбы, ничего не было, из поезда ни одна душа наружу не вылезла. Он потихоньку-потихоньку поехал назад… А Ивана я с того момента не видел — по сей день не знаю, куда он делся. В момент взрыва на насыпи был. Как может человек так исчезнуть? Не нашли ни пуговицы, ни кусочка… Я забрал коров, которых мы оставили за кустами, да погнал в деревню. Рассказал его матери, что произошло. Голосила, конечно.

 

Случай с поездом в известных нам официальных источниках не фигурирует. Как и миллион других эпизодов войны, о которых никто никогда не узнает.

 

 

— Вы смотрите, как бы фотографа вашего собаки не съели, — спохватывается Павел Константинович.

— Да лишь бы он их не съел… Расскажите, наградили вас тогда?

 

— Ну, через пару дней зашел тот капитан, сказал: «Молодцы». Но мать больше к дороге не пускала: убьют, мол… Нет, шрам этот не оттуда. Это уже когда немцев прогнали, мы с пацанами ножик красивый в лесу нашли. И предупреждали же нас: не трогать ничего, заминировано может быть. Вот и рвануло. Но кость не пробило, ничего страшного.

 

 

— Я-то что, — скромничает 84-летний крановщик, — вот отец мой! Он поучаствовал, считай, в пяти войнах. Гражданскую отвоевал, потом были финская кампания, Маньчжурия, потом Великая Отечественная от начала до конца, потом снова с японцами. И жив остался, до 98 лет прожил. Да я уверен, что и сейчас был бы жив. Но хата загорелась, он пламя вдохнул.

 

Война — только небольшая часть бурной истории Киринского. Потом были колхоз, учеба в ФЗО, первый допотопный экскаватор, четыре года срочной службы на Балтийском флоте (кстати, служил с Рыгором Бородулиным, тот был коком). Из Латвии привез на родину жену — одну раз и навсегда. Раз и навсегда устроился в родной «Мозырьсельстрой». Родина щедро платила грамотами и трудовыми медалями.

 

 

— Даже на Героя соцтруда меня представляли, но Брежнев не утвердил, я ж не был членом партии. Зато написал: «Выдать машину вне очереди». Эти «Жигули», кстати, я получил только в 1991 году. До сих пор на ходу.

 

Есть трехкомнатная квартира, да некому теперь там жить. Павел Константинович грустнеет. Ровно год назад он овдовел. Поддерживать интерес к жизни помогают внучки.

 

 

— До сих пор могу сам колесо поменять, — на секунду нам кажется, что он сейчас так и сделает, просто в рамках показательной программы. Нет, на этот раз не стал.

 

Павел Киринский продолжает удивлять врачей, упорно вписываясь в параметры медкомиссий. Он способен приземлить груз с миллиметровой точностью. А желанием работать может поделиться с десятком людей помоложе.

 

Автор: Андрей Рудь. Фото: Глеб Фролов, Источник: onliner.by


Другие новости из раздела «Интервью»
11111 21.10.2019 Интервью Керамист делает посуду, которую как сувенир везут в Европу: «Ничего не может гарантировать успех» Педагог Наталья Артишевская сразу поняла: система не для нее. Она рассказала Blizko.by, как увлеклась керамикой, что вдохновляет ее на создание посуды и какие работы есть у нее в мечтах. Img_8401_cr_ 11.01.2018 Интервью Хата з краю. Павел Береснев завел влог о том, как в Беларуси строить дом и сколько монтажной пены в баллоне На любом портале можно найти информацию типа «у нас лучшие строительные материалы», но проверять и рассказывать об этом пока брались пару человек, но не постоянно, а как будет время. Content_colltreking19 11.10.2017 Интервью Руководитель сall-tracking.by: «Из онлайн-каталогов поступает более дешевый трафик» Разбираемся вместе с Александром Огородниковым, какой из видов интернет-рекламы на сегодняшний день наиболее эффективный для бизнеса — контекст, сео или интернет-площадки. 250517_garmoniya_uyuta_1 16.06.2017 Интервью О рынке натяжных потолков с основателем компании «Гармония уюта» Компания «Гармония уюта» — одна из успешных компаний в Беларуси, занимающаяся натяжными потолками с 2008 года. На счету предприятия 9 международных и национальных наград за качество, сервис и индивидуальный подход, а также тысячи отзывов восторженных клиентов. Представляем ниже интервью с основателем компании Алексеем Ивасюком. Gostinaya_2 04.02.2017 Интервью Кто выбирает стиль «под гжель»? Белый, голубой и много-много узоров — как не стать заложником многообразия Перед дизайнерами мастерской ARTROOM стояла непростая задача — обустроить 1-комнатную квартиру, взяв за основу непривычный для белорусов стиль «под гжель». Посмотрим, что из этого вышло! Moonlight11 20.01.2017 Интервью «В настоящей скандинавской квартире вы никогда не увидите громоздкий угловой диван или горку на всю стену» Светлана Коледа, основатель первого в Минске интерьерного концепт-стора «Moonlight room» знает совершенно все о скандинавском стиле, который сегодня особенно востребован у белорусов. Она рассказала нам об интерьерах со знанием дела, ведь изучала их не по красивым картинкам в журналах, а на примере реальных домов Скандинавии, которую успела узнать и полюбить.
все новости